Октябрята, берегите оссиконы с детства

Филолог Гасан Гусейнов о чтении детских стихов вместо газет и поиске спасения в абсурде. 

Доктор филологических наук Гасан Гусейнов DR

Известная максима культового писателя «не читайте советских газет» как никогда верна и сегодня. Но это легко сказать, не читайте газет, а что вместо них-то? Правильно — детские стихи. Опять же, по совету великого поэта

Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять,
Все большое далеко развеять,
Из глубокой печали восстать.

Правда, некоторые горячие головы говорят, будто дети не будут читать и уже не читают. Возможно, у совсем дураков они и не будут читать. А у не совсем дураков очень даже будут читать. Ничего не понимая, будут тащить с радостной рожей книжку. Листать ее, требуя неукоснительной точности в произнесении стихов, в вождении пальцем по зубам щуки, по суслику, страусу и бегемоту, по дикобразу и парикмахеру. Будут еще более требовательно смотреть тебе в рот, чтобы ты слово «жираф» произнес обязательно басом: «Ну валяйте, надевайте, буду радио-жирафф».

А раз читатель, сам еще не только не читающий, но и говорящий пока что только на ему одному понятном языке, тащит книжку и требует чтения, это значит, что книжка талантлива! Она абсурдна до каждого слога, но — талантлива.

Утром рано
Обезьяна
Говорит жираффу так:
«Нам без радио в зверинце невозможно жить никак!»
Разрешите, я надену
Вам на голову антенну.
Ведь у вас послушный нрав?

Здесь к автору — Валентину Катаеву — много вопросов орфоэпического и орфографического характера. «Жирафф» с двойной «ф», антенна вместо привычной уже «антэнной». Наконец, что такое это ваше «радио», уже тоже некоторые начинают забывать. А ведь меньше ста лет прошло. А уже что-то вроде керосинки или примуса.

За жираффа нужно ответить басом:

«Что ж, валяйте, надевайте,
Буду радио-жирафф».

И действительно,
Удивительно.

Тут в жираффовы ключицы
Каждый зверь спешит включиться:
Страус, суслик, бегемот
И простой домашний кот.

Не верьте тому, кто скажет, что отвечает за восторг ребенка художница Татьяна Михайловна Правосудович, попытавшаяся изобразить безумное включение «каждого зверя» в эти самые «жираффовы ключицы». Где у жирафа ключицы, не знали оба сюрреалиста — ни поэт, ни художница. Видимо, они называли «ключицами» жирафьи оссиконы — рожки, которые можно было бы прямо считать антеннами. Но вот напиши Катаев слово «оссикон», и никакого чуда с ключицами не случилось бы.

Но горят глаза читателя. Так получилось, что это его первая любимая книга. А нас интересует живой читательский спрос.

Удивленно из дверей смотрят посетители:
Вместо диких зверей — радиолюбители.

На рисунке Татьяны Правосудович — срез тогдашней начинающей Советской России. Даже такса еще имеется. Модная шляпка, платочек у бабки, фуражка набекрень, валенки, ботинки. 1926 год. Всего через три года отца художницы, великого инженера Михаила Правосудовича, расстреляют за попытку побега с Соловков, но об этом — ни звука весь век. Только в начале нашего, двадцать первого, об этом можно будет рассказывать. Но кому и зачем?

А главный радиолюбитель тогда, в 1926 году, Лев Давыдыч Троцкий. И ему тоже недолго осталось. Однако, все это предстоит объяснять сегодняшнему ребенку еще не очень скоро.

Серый зайка у торговки
Узнает насчет морковки:
«Сообщите мне, мадам,
Сколько стоит килограмм.
Если дешево, отвесьте
Мне морковки граммов двести».

Вот вам и онлайн-образование, и интернет-торговля в одном флаконе.
Потом весь век русские люди будут собачиться, как правильно обращаться друг к другу: товарищ, товарка, гражданка, гражданин начальник? А вот вам простой совет старого одессита: «Мадам!» «Месье!»

Злая щука поскорей
Вызывает пескарей.
— Как живете, караси?
— Ничего себе, мерси!

Да-да, знаю, не пескарей вызывает злая щука, а карасей. Хотя в рифму вроде бы «пескарей». Но безошибочное ухо первочитателя получает по антенне от радио-жираффа сигнал: «Дедушка ошибся! Не пескарей, а карасей! Даром что рифма неправильная!»

Дикобраз, разинув рот,
Парикмахера зовет:
— Я хочу на днях жениться
(Посоветовал медведь).
Так нельзя ли мне побриться,
Чтоб слегка помолодеть?

С корректорами, видно, плохо было у ленинградского издательства «Радуга»: дикообраз вместо дикобраза, как и «Гостинный двор» на обложке. Зато цена отличная — всего 23 копейки.

И последняя группа радиолюбителей не подкачала:

А своей слонихе слон
Шлет по радио поклон:
— Как ведут себя слонята?
— Очень милые ребята.

Старший Том
Построил дом.
Средний Сам
Читает сам.
«Младший, Тэдди, октябренок —
Замечательный слоненок!»

На этом книга безвременно обрывается. Какая-то американская мечта была у издателей детской литературы. Американские имена — предприимчивый Том, интеллектуал Сэм, элефант-скаут Тэдди. Пройдет совсем немного лет, и с этим низкопоклонством перед Западом начнут бороться не на шутку. И автор книжки тоже вынужден будет стать на путь исправления.

А здесь, в «Радио-жираффе» вторгается только один советский элемент — «октябренок». Не исключено, что Катаев — вообще один из первых, кто употребил это слово. До 1923 никаких октябрят не было — их придумали, когда родившиеся в 1917 в школу пошли, чтобы как-то этих самых «ровесников Октября» начать обрабатывать для нужд системы. В младенчестве вроде рано, а уж десятилеток будет поздно.

Нет, взрослый человек понимающий значение слова «октябренок», не может понять, как вышло, что именно эта книжка вдохновляет полуторагодовалое дитя на подвиг чтения.

Почему он бежит со всех ног, неся картонного «Радио-жираффа», напечатанного издательством Ad marginem в память уходящей эпохи? Понятно, что талантливо. Но ведь как-то надо измерить этот талант. Как?

Не исключено, конечно, что поколение новейших читателей может обойтись с «Радио-жираффом» Катаева-Правосудович по законам своего времени. Зачем навязывать животным не свойственные тем действия и помыслы, спросят строгие внуки. На каком основании такса замешалась в толпу посетителей зоопарка, тогда как «простой домашний кот» объявлен «диким зверем»?

Эти и многие другие вопросы начнут роиться в голове первочитателя, когда тот научится говорить и читать сам, как средний слоненок.

Но что же такое есть в этой книжке, что завораживает и старого, и малого? Я думаю, сюрреализм. Искра, проскакивающая между очень похожим на реальность и совершеннейшим абсурдом. Она озаряет хоть на мгновение сумрак повседневности для старого и веселит — пусть ненадолго — малого.

В 1929 году отца художницы Правосудович, председателя Научно-технического комитета Наркомата путей сообщения Михаила Елевферьевича Правосудовича расстреляли за вредительство. Успел ли он почитать своим внукам книжицу, проиллюстрированную дочерью, я не знаю. Но я думаю, думаю, думаю об этом. Оссиконы, октябрята. Вытягивайте шеи, радио-жираффы! Берегите оссиконы с детства! Абсурд — наше спасение!